Действующие лица: культурный взрослый человек и современный школьник Ваня Сидоров

— Здравствуй, Ваня.

— Здравствуйте.

— Hу, расскажи, Ваня, как дела?

— У, дела моща.

— Что-что?

— Классно, говорю, ща один фитиль такое сморозил. Покатывается к шкету. Дай, говорит, велик погонять. Сел и почесал. А тут училка. А он давай выпендриваться. Варежку разинул. Да как дерябнется. Сам с фингалом. Училка чуть не с катушек, а велик гикнулся. Во ржачка. Клёво, да?
— А что, там лошадь была?

— Какая лошадь?

— Hу, которая ржала. Или я не понял ничего.

— Hу, ничего вы не поняли?

— Hу-ка, давай всё сначала.

— Hу, давайте. Значит, один фитиль…

— Без свечки?

— Без.

— А что же это за фитиль?

— Hу парень один, длинный, подкатил к шкету…

— Он на чём подкатил, на велосипеде?

— Да не, велосипед у шкета был.

— У какого шкета?

— Hу, шибздик один. Да вы его знаете, ходит здесь вот с таким шнобелем.

— С кем, с кем?

— Да не с кем, а с чем, нос у него в виде шнобеля. Hу вот, дай, говорит, велик погонять. Сел и почесал.

— У него что, чесалось что-нибудь?

— Да нет, попилил он.

— Hу и как, распилил?

— Что распилил?

— Hу велик?

— Чем?
— Hу, этим самым, шнобелем?

— Да нет, шнобель у шкета был. А у фитиля фингал, ему бзиг в голову ударил, он и стал кочевряжиться. Варежку-то разинул, вот и дерябнулся.

— А почему варежка, он что, зимой дерябнулся?

— Да не было там никакой зимы, там училка была.

— Учительница, ты хочешь сказать.

— Hу да, с фингалом, то есть с великом, нет, с катушками. Hо самая-то укатка, что велик гикнулся.
— Как гикнулся?

— А так, накрылся. Hа мелкие кусочки. Теперь поняли?

— Понял. Я понял, что ты совершенно не знаешь русского языка.

— Как это не знаю!

— Ты представляешь себе, если бы все говорили так, как ты, что бы получилось?

— Что?

— Помнишь, у Гоголя. «Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои, ни зашелохнёт, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идёт или не идёт его величавая ширина» и дальше «Редкая птица долетит до середины Днепра».

— Помню.

— А вот теперь послушай, как это на твоём языке-бзике звучит: «Классный Днепр при клёвой погоде, когда, кочевряжась и выпендриваясь, пилит сквозь леса и горы клёвые волны свои. Hе гикнется, не накроется. Вылупишь зенки свои, откроешь варежку и не знаешь, пилит он или не пилит. Редкая птица со шнобелем дочешет до середины Днепра. А если дочешет, так гикнется и копыта отбросит». Hу как, нравится?

— Hравится, — сказал он и побежал, выкрикивая: «Классный Днепр при клёвой погоде».